Звонок раздался около пяти. В трубке звучал женский чуть выцветший на гласных голос. Говорил, что требуются уроки музыки, и мы договорились встретиться в ближайшую среду.
Дверь открыла маленькая женщина, одетая со вкусом. Блуза в мелкий горох. Скромная нитка жемчуга. Удачно сшитая юбка чуть ниже колен.
Ухоженные морщинистые руки.
Обменявшись любезностями, уточнила с кем буду заниматься.
— Со мной.
Даме на вид, казалось, не меньше семидесяти.
Мы стали встречаться по вторникам и пятницам. Начали, как всегда, с азов. Гамма до мажор, «Чижик – пыжик» и «Василек». Она старалась изо всех сил, и я даже побаивалась за ее давление, но ученица быстро освоила басовый ключ и ловко соединила две артритные руки.
В ее доме стояла комфортная тишина. На кухне – фотообои с изображением знаменитой бруклинской улицы, по которой прогуливался Томас Вулф со своим редактором в фильме «Гений. Между кирпичными постройками маячил кусок знаменитого Манхэттенского моста. На полке – коллекция белых ваз, привезенных со всех уголков мира.
Она считала, что маргаритки и лилии лучше всего смотрятся в белом фарфоре, а не в хрустале. Всюду – круглые зеркала в ажурных рамах. Диваны и кресла в велюровых чехлах. Книги от пола и до потолка. Большая часть из них – биографии известных людей: Монро, Айседоры Дункан, Чарли Чаплина. Настольные игры в потертых коробках.
Бра, напоминающие азиатские шляпы. Со временем «ученица» рассказала историю своей жизни. Покойный муж был военным, поэтому исколесили всю Европу.
Жили в Варшаве недалеко от Королевского замка, видели миниатюрный Эз на юге Франции и Брюгге, словно сложенный из детского конструктора. Когда супруг вышел на пенсию наконец-то осели здесь. Обжились. Выдохнули. Только недолго длилось счастье.
У мужа обнаружили рак, и он очень быстро угас. Перед смертью взял с нее слово, что научится играть на ф-но и даже успел купить инструмент. Ведь всегда мечтала музицировать, но из-за переездов не складывалось. Теперь в музыке находила спасение. Боль крошилась на части, оставаясь в аккордах и пассажах. Оседала пылью на черных клавишах. Цеплялась за паузы и форшлаги.
Однажды в ее дверь кто-то постучал. Как оказалось, сосед снизу. Он жил со своим слепым псом, и только по праздникам к нему приезжали дети. Мужчина топтался на пороге в новом свитере (краем глаза заметила неснятую бирку), затем откашлялся, густо покраснев:
— Ежедневно наслаждаюсь вашей музыкой, только слух начал подводить. Вы не разрешите иногда присутствовать на домашних концертах?
С того разговора их вечера стали напоминать маленькие увертюры. Она готовилась, усердно выколачивая из клавиш гаммы и ганоны. Стелила свежую скатерть. Он приходил с хрустиками или домашним зефиром, купленным в кондитерской на углу, и они подолгу чаевничали. Вспоминали молодость. Встречали вместе старость.
Автор — Ирина Говоруха
Свежие комментарии